МАРШ МАРЧУКА 

Разразился очередной “оружейный” скандал в Министерстве обороны Украины. На сей раз его инициатор – сам министр обороны, Евгений Кириллович Марчук. Который, недосчитавшийся в военном ведомстве НЕСКОЛЬКИХ СОТЕН РАКЕТ! О пропаже министр доложил гражданам Украины и Верховному главнокомандующему Кучме посредством публикации интервью с собой в газете “День”. Правда, генерал не уточнил,какие именно ракеты “затерялись” – стратегические, ПВОшные, тактические, или, к примеру, системы “Град”. Все-таки есть разница! И только спустя четыре дня по просьбе информагенства “УНИАН” уточнил: весь сыр-бор пошел из - за “каких-то старых” ракетных комплексов противовоздушной обороны, снятых с вооружения еще в 80-х… 



В любом случае, государству факт пропажи ракет пускай даже не со складов хранения, а хотя бы из воинских учетных ведомостей авторитета не добавил. Впрочем, как и самому министерству. 

В свою очередь, «УК» с печалью констатирует: сказанное Марчуком давно уже не тайна ни для Верховной Рады, ни для президентской Администрации. Ни для самого Е.Марчука, прежде возглавлявшего Совет нацбезопасности. Первой о масштабах разворовывания армейского имущества во всех, без исключения, родах войск сообщала в своем заключении еще временная следственная комиссия ВР по проверке возможных фактов несанкционированной торговли оружием. Соответствующий доклад был направлен во все вышеперечисленные инстанции. И было это в далеком 1998 году. 

Бизнес на ракетах

Из доклада комиссии: 

“В 1994 году воинской частью А-2365 были переданы объединению “Южный машиностроительный завод” в г.Днепропетровск на утилизацию и извлечение драгоценных металлов девять ракет. Из которых было извлечено пять с половиной килограмма золота, девяносто шесть с половиной килограммов серебра, полтора килограмма платины на сумму 175 тысяч гривен по ценам 1995 года. Но, согласно Решения министра обороны генерала В.Радецкого от 13.01.1994 года доля полученных от этой операции средств для Минобороны безосновательно составила только 30%”. 

Вопрос «УК»: 

В чью пользу отказался “бессребреник”-генерал от 70% положенных Министерству обороны средств? И – дальше: 
“В 1996 году на указанное объединение было отправлено 55 ракет, из которых изъято 32 килограмма золота, 1 тонна 760 килограммов серебра, 7 кило платины на общую сумму 1,1 млн. гривен, но до Минобороны средства до сих пор так и не дошли, и никто их не востребует…” 

Из приведенной информации наши читатели – даже без калькулятора могут в уме прикинуть, сколько центнеров золота и тонн серебра содержалось в “нескольких сотнях” исчезнувших нынче ракет. К сожалению, в докладе комиссии ВР, как и в заявлениях г-на Марчука, не указаны конкретные типы ракет – можно бы было подсчитать приблизительную стоимость “исчезнувшего” золотишка, серебра и платины. О судьбе многих тонн алюминия, дюраля, прочих цветных металлов и легированных сплавов, содержащихся в конструкциях ракет, нет ни слова. А ведь они тоже стоят денег, и немалых. 

Куда деваются драгметаллы армейского «Юкона» – и об этом есть в цитируемом докладе. Например, “…воинской частью № 68879 (г.Славянск Донецкой области) , согласно распоряжения министра обороны Украины Шмарова В.Н. от 14.09.1996 г. за №148/828 было передано около одной тонны серебра акционерному обществу “Украинские ювелиры”, г.Киев (ныне - ОАО “Киевский ювелирный завод”). Но средства за это серебро Минобороны так и не получило, и никто их не востребовал. Воинской частью А-2329 (с. Степок Житомирской области) незаконно было передано акционерному товариществу “Радонит” (г.Житомир) золота и платины более полукилограмма, серебра более 200 килограммов, а получено только 50% стоимости этих драгоценных металлов”. 

И все это – вопреки правительственному Положению “О порядке приема и переработки отходов и лома цветных металлов и драгоценных камней” от 23.06.1994года №54/11/161/91. Этим положением был утвержден перечень специализированных предприятий, имеющих право на переработку драгметаллов “армейского” происхождения. 

Впрочем, судьба ракет и содержащихся в них драгметаллов необязательно постигла участь разделки. Тому следующий пример: 

“Согласно письма командующего 43 ракетной армии (вооруженной ранее стратегическими ракетами с ядерными боеголовками) от 17.12.1997 года за №66/yп-559 Министерству обороны Российской Федерации были проданы двадцать четыре ракеты типа 15 А 35, но неизвестно, куда делись средства от этой торговой операции.” 

Как видим, в данном случае известна хотя бы судьба и местонахождения ракет. Хотя остается тайной, кто и что поимел от этой коммерческой сделки. 

Парадокс: похоже, реализация государственной программы “Золото Украины”, предписывающей наполнить хранилище Нацбанка благородным металлом отечественного происхождения, принесла государству золота меньше, чем положил себе в карманы украинский генералитет. Ведь на поверхности – единичные факты. А сколько подобных сделок осталось “за кадром”! Как видим, драгметаллы “уплывали” в неизвестность и при министре Радецком, и при министре Шмарове. И почему-то занервничал предыдущий министр обороны А.Кузьмук, который считает неправдой заявление своего преемника Марчука по поводу пропажи ракет. “Такую дурь даже комментировать не буду”, - нелогично заявил Кузьмук “Украинской правде” в минувшую пятницу… 

Спустили все - до портков? 

Пока генералы курировали изъятие лома драгоценных металлов из ракет с последующей его “приватизацией”, армейские “низы” также творили “бизнес” – на доступном им микроуровне. Один лишь пример: когда в середине 90-х украинская армия испытывала крайнюю нужду в обмундировании, и областные центры брали под опеку “подшефные” гарнизоны, кормя и одевая защитников Отечества, некий полковник Р.Пазяк “продает через фирму “Укринмаш” за комиссионное вознаграждение монгольской компании “Undor Gegeen”, г. Уланбатор, хромовые, юфтевые и кирзовые сапоги в количестве 4,8 тыс. пар на сорок шесть тысяч долларов США, а российской фирме “Эксойл” - 22338 пар сапог по цене одинадцать гривен за одну пару”. 

И существует ли принципиальная разница между “убытием” с армейских складов сапог и сгинувшими в неизвестность ракетами ПВО? Между полковником-крохобором и генералами-мародерами? 

“Полученные результаты от проведенной инвентаризации были впечатляющие: расхождения составляли несколько сотен миллиардов гривен”, - подчеркнул министр обороны в интервью агентству УНИАН в минувшую субботу. Но почему “были” и “составляли”? Результаты – есть: имущества – нет. 

Как нет и виновных в разворовывании армии. 

ЕСЛИ В ИРАКЕ ПОГИБНЕТ ЕЩЕ ОДИН УКРАИНЕЦ ВР ПРИМЕТ РЕШЕНИЕ О ВЫВОДЕ ВОЙСК

30.04.2004, Проект "Украина" 

Как заявил сегодня председатель комитета Верховного Совета по вопросам национальной безопасности и обороны Украины Георгий Крючков, в парламенте есть 5 практически одинаковых законопроектов, в которых предлагается вывести украинский военный контингент из этой страны. Георгий Крючков сказал: “Начали гибнуть наши люди, мы посылали наших людей не с этой миссией. Как министр обороны, будучи недавно в Польше, заявил, что наши люди в военных действиях участвовать не будут. Но как не участвовать, если им дана функция оберегать какие-то объекты... Они ехали на одно, а их в упор, …(по сообщениям СМИ - «ForUm»), расстреляли”, сообщает «АТН-Харьков». По мнению Крючкова, решение голосовать «за» или «против» во многом будет зависеть от позиции Президента и того, как будут развиваться дальнейшие события в Ираке. Гибель украинских миротворцев в Ираке, как считает Георгий Крючков - это тот объективный и одновременно трагический фактор, который может повлиять на решение депутатов - выводить или не выводить войска с Ближнего Востока. Президент Леонид Кучма придерживается другой позиции. Он считает, что присутствие миротворцев в Ираке необходимо. Но Верховная Рада, убежден Крючков, может принять решение о выводе войск, если на Востоке погибнет хотя бы еще один украинец.

«ГРУЗ-2003» 

Артем ШЕВЧЕНКО
(«Студия 1+1» (Эль-Кут—Киев)) 


2003 год «подарил» миру еще одну войну. Буквально с первых дней прошлого года война в Ираке приближалась неизбежно и неотвратимо. Политики оттачивали ораторское мастерство, военные смазывали оружие, журналисты приучали общество воспринимать войну как красивую игрушку. Войну ждали, к войне готовились заранее. Словно к празднику. Празднику боли и денег, где право силы всегда побеждает силу права, а вместо праздничных фейерверков — феерия разрывов 120-миллиметровых танковых снарядов. Один из таких 8 апреля в Багдаде отнял жизнь нашего коллеги Тараса Процюка, чья смерть сразу сделала эту войну нашей, украинской. И это тоже проявление глобализации. Война в Ираке — это наша война также потому, что сейчас 1651 украинский гражданин с оружием в руках находится на территории другого суверенного государства, которое их туда, кстати, не приглашало. И этот неопровержимый факт не прикрыть красивой риторикой о миротворчестве, искусственно насаждаемой для самоутешения традиционно миролюбивой украинской ментальности. Украина воюет в Ираке, ведь ее политическое руководство считает, что там есть наши национальные интересы. А материализовать их сами пожелали те солдаты и офицеры, которые на родине не получат за службу и трети иракских заработков. «Военные должны нюхать порох», — так говорил тогда еще секретарь Совета нацбезопасности Евгений Марчук, обосновывая в парламенте необходимость отправки в Кувейт 19-го батальона РХБЗ на второй день после того, как первые ракеты раскололи тишину багдадского утра. И с этим трудно спорить хотя бы потому, что миролюбивая эстетика прошлого года становилась все больше похожей на банальное ханжество. Потери украинских военных в Ираке стояли на первом месте в эфире новостей и на газетных страницах, хотя на своей мирной земле военных гибнет несравнимо больше. И дело даже не в цифрах, а, скорее, в причинах, вызывающих их появление. О ситуации внутри украинского контингента в Ираке рассказывает военный прокурор пятой механизированной бригады Олег Свинар.

— Олег Николаевич, расскажите о результатах расследований трех смертей украинских военнослужащих пятой бригады, которые тревожат многих в Украине. Почему погибли ребята?

— Первый случай — гибель старшего сержанта Юрия Койдана. Вследствие нарушения водителем правил вождения БРДМ (боевая разведывательно-дозорная машина. — А.Ш.) перевернулась, и погиб старший сержант Койдан, сидевший на броне машины.

— Это был резкий поворот?

— Машина ехала с прибором ночного видения за пределами дороги. Водитель свернул направо и въехал колесом в яму, из-за этого БРДМ перевернулась, сержант на броне погиб. Сейчас говорить о вине водителя окончательно не можем. Почему? Там есть ряд факторов. Приказ ехать с прибором ночного видения дал сам погибший, он был старшим машины, старшим экипажа, он отдал такое распоряжение. Возможно, если бы машина ехала с включенными фарами, водитель видел бы дорогу и то, что вокруг нее, увидел бы яму и этого бы не произошло. Сейчас следователи военной прокуратуры Северного региона Украины работают над окончательным выводом. Возможно, будет назначена автотехническая экспертиза, и, с технической точки зрения, виновным признают водителя. Какой я отметил бы фактор в этом трагическом событии? Возможно, неопытность водителя. Во-первых, как мы обнаружили в ходе следствия, эти приборы ночного видения несовершенны. Во-вторых, почему сержант сидел над водителем? Потому что у них не было внутренней связи между старшим машины и механиком. Сейчас эти недостатки устраняются, получены новые, более совершенные приборы ночного видения. Установлена связь между механиком и командиром экипажа. Приобрели навыки водители — ведь водитель той БРДМ вообще не имел навыков вождения в ночное время. Считаю, что все эти проблемы будут разрешены.

— Мы знаем, что в Чернигове от родных Юрия Койдана требовали согласия на эксгумацию тела, и в связи с этим получилась не совсем красивая история. почему так произошло?

— По нашему Уголовно-процессуальному кодексу, для установления причины смерти непременно нужно провести судебно-медицинскую экспертизу. В Ираке вскрытия никто не делал. Отправили тело на погребение и сразу же похоронили. Никто официально не установил причину смерти. При отправке только врач вооруженных сил США констатировал смерть от сердечно-легочной недостаточности. Обосновывать, от чего произошла эта сердечно-легочная недостаточность — а именно ее и могли обусловить сдавливание тела, разрушение внутренних органов, — не входило в его компетенцию, он вскрытия не делал. Теперь и приходится прибегать к эксгумации, дабы констатировать причину смерти. В том, что это действительно было сдавливание БРДМом, нет никаких сомнений. Допросили многих свидетелей еще до нашего приезда сюда. Военная прокуратура приехала лишь 16 октября, перед этим работали военные следователи, которые все сделали квалифицированно. Сфотографировали, были фотографии прямо с места события. Не приходится сомневаться, что именно при таких обстоятельствах наступила смерть.

— Два иных случая: Сергей Суслов и Алексей Бондаренко? 

— Младший сержант Суслов был достаточно опытным солдатом. Военные охраняли на крыше дома в ночное время банк. Во время передышки Суслов со своим товарищем Алексеевым (все свидетельствуют, что у них были дружеские отношения) сидели около 12 часов ночи и разговаривали. Суслов баловался с автоматом и передернул затворную раму. Все военнослужащие, поскольку здесь боевая обстановка, особенно во время несения службы, имеют с собой оружие даже в свободное время. Если выезжают за пределы базы — с примкнутыми магазинами. Могут досылать при необходимости патрон в патронник. Суслов сидел и передернул затвор. Здесь уже нам установить точно не удалось — то ли он непреднамеренно надавил на спусковой крючок, то ли просто хотел выстрелить вверх. А у него был автомат АКСУ, с укороченным стволом. Возможно, немного не рассчитал и попал себе в голову. При этом присутствовал его товарищ Алексеев. Мы с ним очень долго работали, выясняли, не было ли с его стороны противоправных действий, поскольку сразу же после выстрела Алексеев убежал с места события. Почему убежал? Как мы сейчас установили, просто испугался. Поразила смерть друга. Но еще один нюанс: когда тот выстрелил и упал, Алексеев над ним наклонился и рефлекторно взял автомат Суслова. Когда на выстрел прибежали военные, увидели его с автоматом. Здесь он вообще испугался. Ситуация, о которой только где-то в детективах можно прочитать: действительно, человек с автоматом стоит над трупом. Он говорит, что выбросил автомат и побежал куда глаза глядят, в чужой стране, в чужом городе. Я не думаю, что так мог сделать преступник.

— Что с ним сейчас? Он на родине или под следствием? Каков его статус? 

— Нет, Алексеев — свидетель. Поскольку мы установили, что выстрел сделал все-таки сам Суслов, просто баловался с тем оружием. Алексеев сидел рядом с ним и стал очевидцем события. Сейчас он продолжает службу, это уже командование решит — отправлять его на родину или нет. 

— А самоубийство переводчика Алексея Бондаренко, накануне получившего звание капитана? Это наиболее резонансная трагедия.

— Это дело и здесь вызывает резонанс. Очень много вопросов. Сам Бондаренко — выпускник Московского военного института, прослужив переводчиком в Алжире некоторое время, затем уволился со службы, и буквально за неделю до отправки бригады в Ирак его назначили переводчиком. Все отмечают, что это был лучший переводчик. Вообще с переводчиками здесь большая проблема. Комплектовали их на скорую руку, призывали из запаса всех, кого можно было хоть как-то заинтересовать этой службой. Ибо переводчиков с арабского языка со знанием иракского диалекта в Украине очень и очень мало. Необычайно отзывчивый человек, контактный. Что его толкнуло на роковой выстрел? На этом этапе установлено, что имело место самоубийство. Мы собрали все материалы, и, я думаю, в Украине будет назначена посмертная судебно-психологическая экспертиза для определения его состояния. Не был ли он возбужден? А здесь, насколько я могу судить из собственного опыта, хотя нахожусь в этой стране всего второй месяц, очень тяжелая психологическая обстановка. Люди оторваны от родины, особенно трудно тем, кто несет службу в патрулях, на форте, — а Бондаренко служил именно на форте: это совершенно оторванная от базы часть, одна рота, находящаяся далеко, и ежедневно они сталкиваются с опасностью. Ежедневно в них могут выстрелить, постоянно в напряжении, это очень трудно, я считаю. 

— Что было в записке, обнаруженной на месте трагедии?

— У него нашли записку: «Я ухожу из жизни добровольно. Прощайте, люди». Мы передадим ее в Украину для почерковедческой экспертизы, хотя я предварительно сравнивал почерк, вроде бы его. Но окончательно определит эксперт, он ли писал, в каком состоянии находился. Сам факт, что человек вышел за форт, за базу, за выступ, туда, где никто не ходит, и там застрелился, чтобы никому не причинить каких бы то ни было неудобств свидетельствует: какие-то у него, видно, были причины...

— Что говорят сослуживцы и командиры?

— Говорят, что очень контактный человек был, никогда не жаловался. Мы, разбирая его документы, увидели, что он хотел контракт на больший срок. Вот в феврале будет ротация, а он хотел остаться еще, чтобы заработать денег. Таких каких-то причин, которые бы вынудили его на этот шаг, не видно. Мало того, допрашивали мы и арабских полицейских, пограничников, с которыми он сотрудничал. Начальник полиции Бадры даже заплакал, узнав, что он погиб. Контактный, нормальный человек. Видимо, это психологическое бремя, отрыв от дома. Переписки с матерью практически нет, из Бадры, из форта вести приходят очень редко, это связано с техническими причинами. Возможно, весь этот комплекс и стал причиной его поступка.

(Прим. авт. По официальным данным, подтвержденным командованием армии США, за все время операции в Ираке 14 военнослужащих коалиции покончили жизнь самоубийством.)

— Неужели не было ни писем, ни звонков домой? 

— Ничего такого, чтобы могло бы привести к трагедии, не было. С ним накануне выезжал командир роты сюда, на базу, предлагал пойти позвонить. Он сказал, что некуда звонить, дескать, мать где-то в отъезде. Так, по крайней мере, командир роты ответил.

— Если подытожить эти горькие потери, какие можем сделать выводы? 

— Я считаю, что у военнослужащих слабая психологическая подготовка. Слабая психологическая работа проводится среди контингента. Нет квалифицированных психологов, не работают они с людьми, особенно с теми, кто служит за пределами базы. Случай с БРДМ объясняется неопытностью водителя. Подготовки для вождения в ночное время не проходил. Нештатная ситуация: он выехал за пределы дороги и вместо того, чтобы сдать назад и въехать на дорогу, совершил поворот и, чтобы не возвращаться назад, начал поворачивать на бездорожье. Два последних случая — слабая психологическая подготовка людей, пребывающих в отрыве от базы. Эс-Сувейра — вдали от базы бригады в Эль-Куте. Форт — вообще особый разговор. Там они живут на границе и несут службу, несвойственную нашим Вооруженным силам: контролируют работу таможенников, пограничников, а также работу полиции города Бадры — выполняют функции милицейские, что требует напряжения и постоянной учебы. Быть может, с этим все и связано. 

— Каковы ваши общие выводы, касающиеся ситуации в контингенте? 

— К сожалению, преступления и правонарушения все-таки совершаются. Вот последнее уголовное дело — не буду называть фамилии, поскольку нет решения суда: солдат напал на командира роты. Я это связываю с тяжким психологическим состоянием, когда нервы на пределе. Обошлось без последствий, нападавшего все-таки нейтрализовали. Тем не менее нападение солдата на своего командира — это уже, я считаю, тревожная ситуация. 

От автора. То, как Министерство обороны подает информацию о ситуации в украинском контингенте в Ираке, пока что в большинстве своем подтверждает провозглашенный курс на открытость и прозрачность для общества военного ведомства. Хотелось бы сохранить эту тенденцию и в 2004 году, что, без сомнения, пойдет только на пользу и Вооруженным силам, и обществу.

От редакции. Мы далеки от того, чтобы ставить под сомнение экспертные заключения о причинах гибели украинских военнослужащих в Ираке. Однако после скупых официальных заявлений Министерства обороны и даже после приведенных выше разъяснений военного прокурора непосредственно с места событий многие вопросы остаются без ответов, более того — рождаются новые вопросы.

В тексте интервью мы выделили те места, которые, на наш взгляд, обозначают проблемные вопросы, требующие более глубокого изучения и извлечения надлежащих выводов из трагических фактов гибели украинских военных в Ираке.

Украина по праву гордится своими миротворцами, которые в составе многонациональных контингентов выполняют сложнейшие задачи по локализации военных конфликтов и чрезвычайных ситуаций, оказывают помощь местным властям и населению в ликвидации их последствий. Но, направляя своих военнослужащих в «горячие» точки, мы должны сделать все необходимое, чтобы минимизировать угрозу их жизни и здоровью. Особенно, если речь идет об операциях, связанных с принуждением к миру, когда предполагается применение вооруженной силы, а значит, не исключаются и боевые потери.

Миротворческие подразделения должны комплектоваться особенно тщательно, ни в коем случае не «на скорую руку», из утративших свои навыки либо психологически неустойчивых людей. Они должны проходить надлежащую предварительную подготовку к проведению операции — и каждый военнослужащий в отдельности, и подразделение в целом как боевая единица (у военных это называют «слаженностью действий»). Миротворцы должны быть подготовлены не вообще, а к действиям в конкретных условиях, и должны быть экипированы соответственно — обмундированием, снаряжением, средствами защиты. Качественные приборы ночного видения, средства связи, бронежилеты — все это должно быть подготовлено и проверено до отправки войск в район конфликта, а не в спешке, уже после гибели миротворцев. В составе подразделений должны быть опытные офицеры, способные качественно провести предварительное дознание и расследование фактов, связанных с гибелью людей, либо в случае противоправных действий военнослужащих. Действия в приближенных к боевым либо в боевых условиях требуют присутствия в составе миротворческого контингента военных психологов, готовых оказать нашим ребятам помощь в стрессовых ситуациях, чутко улавливающих и готовых снять психологическую напряженность в воинских коллективах. Недопустимо оставлять в зоне конфликта военнослужащего со слабой психикой, который бросает погибшего товарища, бросает оружие и убегает с места трагического события — такие «миротворцы» должны быть немедленно отправлены обратно в Украину. И последнее — решение о направлении украинских миротворцев за рубеж должно приниматься без спешки, как это было и в случае с Ираком и Либерией, в полной уверенности, что наши военные действительно обеспечены всем необходимым для выполнения ответственной миссии.